Образ жизни как культурологическая категория

Жизни — это культурно-бытовой уклад, свойственный той или иной социально-культурной группе. Он включает в себя, как правило, устойчивые черты жизни людей, освященные опре­деленной культурной традицией, и характеризует культурную среду. Конечно, отдельная личность может вести сколь угодно оригинальный и даже экстравагантный образ жизни, однако в основном он так или иначе вписывается в некоторую традицию (в частном случае — сознательно противостоит ей). В образе жизни опредмечиваются наиболее устойчивые характеристики бытия той или иной культурной группы: верования, приметы, традиции, организация повседневной жизни, хозяйственный уклад и т.п. В формировании образа жизни чрезвычайно важную роль играет социальный и особенно национальный менталитет, что между прочим способствует обособленности культур и мешает контакту между ними. (Приведем здесь маленький пример: если в менталитете европейца улыбка воспринимается как знак доброжелательности и мирных намерений, то в культуре дикарей Африки она означает совершенно противоположное: человек, улыбаясь, показывает зубы в знак агрессивности.)

Образ жизни описывается рядом категорий; мы рассмотрим здесь важнейшие.

Сущностью любого человеческого бытия, как личного, так и общественного, является деятельность (разумеется, понимая эту категорию широко, так что то, что мы в обиходе называем «без­деятельностью», тоже есть разновидность деятельности). Поэтому в первую очередь следует рассмотреть соотношение в образе жиз­ни таких категорий, как «труд», «отдых», «хобби», «развлечение», «досуг».

Понятия труда, работы, дела являются важнейшими для по­нимания специфики образа жизни: без них человек перестает быть человеком в культурологическим смысле. Но сразу же надо огово­риться, что сам характер труда может быть весьма различным в разных культурных системах: естественно, что труд ученого и труд землепашца — это очень разные явления, объединяемые только тем, что эти занятия равно необходимы тому и другому, потому что приносят жизненно важные результаты. Без труда жизнь че­ловека теряет смысл, и даже Емеле из русской народной сказки случалось ходить по воду. В иных случаях отсутствие жизненно не­обходимого труда может иметь очень серьезные последствия: так, «хандра» Евгения Онегина в романе Пушкина не в последнюю очередь вызвана тем, что «труд упорный ему был тошен». И на­оборот, когда у человека есть в руках дело, работа, мастерство, он легче переносит всякого рода жизненные невзгоды — хоро­шим примером может служить главный герой рассказа А. Солженицина «Один день Ивана Денисовича». Шерлок Холмс очень верно заметил доктору Ватсону, пережившему смерть жены: «Работа — лучшее противоядие от горя». Еще более чеканный и образный афоризм на эту тему принадлежит лирическому герою поэмы К. Си­монова «Пять страниц»: «Человек выживает, когда он умеет тру­диться — так умелых пловцов на поверхности держит вода».

Да и вообще говоря, полная праздность редко кому свойствен­на — разве что гончаровскому Обломову, да и то с оговорками. Даже, допустим, Фамусов из «Горя от ума» Грибоедова, относя­щийся к своим прямым служебным обязанностям более чем про­хладно («Обычай мой такой: подписано, так с плеч долой»), на­ходится в постоянных хлопотах.

В социологии и философии принято разделение труда на ум­ственный и физический, но для проблем культурологии такое подразделение не имеет особого смысла. Во-первых, в любой че­ловеческой деятельности, исключая лишь самый грубый физи­ческий труд (копать землю, переносить тяжести и т.п.) и труд сугубо интеллектуальный (занятия философией, искусством, на­укой) происходит определенное соединение труда умственного и физического. Например, срубить избу — труд, конечно, физиче­ский, требующий известной силы. Но если при этом плотники трудятся бездумно, то, пожалуй, изба получится такой, что и жить в ней не захочется.

Во-вторых, для культурологического осмысления труда как части образа жизни гораздо важнее его характер: является ли та или иная работа чисто механической, репродуктивной или твор­ческой, разнообразной или монотонной. В этом смысле одинаково нашли себя в работе и Ленский, и мать Татьяны Лариной: труд Ленского — это его поэзия, поглощающая его целиком; труд Ла­риной — тоже нечто такое, что без остатка заполняет жизнь: на ней ведение сложного и многообразного хозяйства:

Еще по теме:

Нижегородский костюм
Буйство красок и фактур материалов отличают этот костюм, которому нет похожих ни в одном регионе России. Форма костюма строится исходя из головного, плечевого и талиевого опорных поясов. На головном опорном поясе крепится необычный по фо ...

Специфика хореографической образности с точки зрения ее синтетического начала
Хореографическое искусство включает различные виды искусств - музыку, собственно хореографию, драматургию, живопись. Каждый из них, преломляясь соответственно требованиям данного вида искусства, становится необходимым компонентом хореогра ...

Татьяна Пата
С 14 лет зарабатывала на хлеб тем, что ходила по домам и расписывала цветами дымоходы печей. В 1913 г. в Петриковку приехала Петербургская художница Е.К. Эвенбах, которая, заинтересовавшись творчеством Т. Паты, копировала ее рисунки и при ...