Предания и легенды Санкт-Петербурга

Синдаловский собирает и комментирует петербургские мифы и легенды, возникавшие по ходу его истории. Автор пишет: «Петербург всегда считался городом придуманным. Это была фантазия одиночки-Петра: задумал построить на Финском болоте город и всем назло построил. А раз город новый, без прошлого, без корней, он не имеет фольклора. В Москве - там есть фольклор, в Крыму - конечно, на Урале - ну, а как же! А в Питере - откуда ж ему взяться? Однажды мне захотелось это опровергнуть. Я всегда знал, что история лицемерна: то искажает факты, то недосказывает. Однажды, читая лекцию по архитектуре Санкт-Петербурга, я сам попался на удочку; рассказал одну вроде бы совсем правдивую историю, а потом выяснилось, что это выдумка, легенда. Стыдоба? Это как посмотреть. Не зря же один умный человек, уж не помню кто (может, Эльдар Рязанов?), сказал: "История - это сказка, слегка приукрашенная правдой". Легенды и исторические факты прекрасно уживаются вместе, дополняют друг друга. [1]

Фольклор не претендует на истину, зато он объясняет многое из того, что стесняется или не хочет объяснять история.

Синдаловский пришел к выводу, что ранее существовавшее мнение, что Петербург возник на пустом месте и поэтому у него не может быть фольклора в принципе, ошибочно. Каждый крупный мегаполис не может не породить параллельной, независимой от официальной, истории.

Если разложить в хронологической последовательности найденные на сегодняшний день легенды о Петербурге, то получится «История Петербурга в легендах и преданиях». (Так называется еще одна книга) Но не все легенды созданы очевидцами событий. И последующие поколения рождали легенды даже о петровском времени. Как эта: «Однажды во время осмотра Васильевского острова Петр I заметил две сосны. Ветвь одной из них так вросла в ствол другой, что определить, какой из сосен она принадлежит, было невозможно. Воскликнув: «О! Дерево-монстр! Дерево-чудище!» - Петр приказал на этом месте построить здание Кунсткамеры».

«Слеза социализма». Так ленинградцы в конце 30-х годов окрестили Дом-коммуну инженеров и писателей по улице Рубинштейна, 7. В самом начале 30-х годов старый особняк, стоявший на этом месте, снесли и на его фундаменте построили, как пишет Ольга Берггольц, «самый нелепый дом в Ленинграде» «Подмосковье». Так называли кафе, располагавшееся на первом этаже дома 49 по Невскому проспекту под рестораном «Москва». Некоторое время спустя оно приобрело широкую известность под именем «Сайгон».

Процесс создания городского фольклора продолжается. И какое счастье для собирателя уловить момент его рождения. Так, например, было на конкурсе частушек. Вот только один из образцов творчества участников того конкурса - частушка, написанная В. Лысовой:

Кони Клодта так и рвутся,

Чтоб по Невскому пройти,

Да боятся, что споткнутся:

«Мерседесы» на пути.

Интересно поверье, которое гласит, что в Михайловском замке призрак императора Павла 1 неоднократно играл на флажолете - старинном музыкальном инструменте, похожем на современную флейту. В первый кадетский корпус на Васильевском острове нет-нет, да и являлся солдат в николаевском мундире и аршинном кивере. А на противоположном берегу Невы, напротив Николаевского моста (ныне Лейтенанта Шмидта) жил призрак женского пола - некая тощенькая Шишига в прюнелевых башмаках и черной пелерине.

Среди студентов и преподавателей Академии художеств бытует легенда об архитекторе Кокоринове, знаменитом строителе здания Академии и ее первом директоре, который был так издерган и затравлен, что однажды будто бы покончил жизнь самоубийством на чердаке Академии. С тех пор в вечерней тишине там раздаются непонятные звуки. По слухам, это призрак архитектора бродит по чердакам и запутанным лестничным переходам .

Но это не все. Еще один призрак являлся к главным воротам той же академии по ночам, во время подъема воды в Неве. На окрик швейцара: «Кто стучит?» в ответ раздавался то ли грохот ветра, то ли рокот воды, то ли голос человеческий. Но если вслушаться, можно было разобрать примерно следующее: «Я стучу, я - скульптор Козловский, со Смоленского кладбища, весь в могиле измок и обледенел . Отвори».

В 1812 году, когда над Петербургом нависла реальная угроза наполеоновского вторжения, Александр 1 распорядился переправить памятник Петру в Вологду. Был разработан план снятия памятника с пьедестала и перевозки его с помощью специальных барж в безопасное место. Статс-секретарю Молчанову были выделены на эти цели несколько тысяч рублей.

Еще по теме:

Письменность
Первые памятники японской письменности датируются 6-8 веками. До этого в Японии не было своей письменности, в 6 веке буддийские монахи привезли из Китая священные сукры. Но скоро стало ясно, что китайские иероглифы, не имеющие окончаний н ...

«Глаголица» в истории русской государственности
Начну, пожалуй, с того, что к середине ΙX века на наших землях стали зарождаться признаки государственности и социального расслоения. Конечно же это безусловный плюс в развитии любого народа, об этом вам скажет любой историк и полит ...

Исторические типы морали
Исторический тип морали определяется целой совокупно­стью признаков: соотношением моральных норм и обычаев, характером санкций, соотношением поступка и его мотива, в конечном итоге — степенью автономности субъекта нравствен­ности, зрелост ...