Мир и человек в культурологических представлениях

Возникновению в миросозерцании личности концепций мира как хаоса и бессмыслицы способствуют такие эмоционально-ценностные ориентации, как гипертрофированный трагизм (Иван Карамазов у Достоевского), декомпенсированный цинизм («па­радоксалист» в его «Записках из подполья») и особенно ирония с присущим ей скептицизмом (Свидригайлов и Ставрогин).

Исторически концепции и представления, отрицающие закономерность и осмысленность в жизни, возникают довольно поздно; как нечто более или менее цельное они появляются лишь во второй половине XIX в. и особенно в XX в. Однако зачатки этого мироощущения можно обнаружить даже в древних культурах: у Экклезиаста, Сократа, Лукиана. Зато в последующем развитии культуры — в эпохи Средневековья, Возрождения, Просвещения — эти концепции практически не наблюдаются: слишком сильны и авторитетны были противоположные представления о мире. Лишь в эпоху романтизма идеи хаотической неупорядоченности мира начинают заявлять о себе, но и то довольно робко и непоследовательно. В зарубежной культуре сильнее всего этот мотив звучит у Гейне, в русской — у позднего Батюшкова (например, одно из последних его стихотворений «Знаешь ли ты, что изрек .») и у скептика Чаадаева. Очень интересную модель хаотического и алогичного мира мы находим в самой ироничной повести Гоголя «Нос», хотя из этого совершенно не следует, что сам Гоголь придерживался представления о мире как о бессмысленном беспо­рядке. На протяжении второй половины XIX — начала XX в. мы наблюдаем активизацию этих тенденций, о чем было сказано выше. В XX в. в силу не вполне ясных пока причин идеи хаоса становятся особенно популярными, получая разнообразные воплощения и основном в сфере искусства. Они прослеживаются в творчестве раннего Хемингуэя и его литературной наставницы Г. Стайн (стрем­ление лишь фиксировать факты бытия, отказываясь видеть какую бы то ни было связь между ними), у классиков модернизма Джойса и Кафки, впоследствии в литературе абсурда, берущей начало в экзистенциализме (А. Камю, Ж.-П. Сартр) и достигающей куль­минации в пьесах Э. Ионеско и С. Беккета', а также в творчестве таких выдающихся мастеров кинематографии, как Ф. Феллини («Репетиция оркестра») и Ф. Копполы («Апокалипсис сегодня»).

Здесь необходимы два примечания. Первое: литература абсурда не была сколь­ко-нибудь единой культурной группой; здесь, по пословице, каждый сходил с ума по-своему. Второе: творчество таких писателей, как Камю и Сартр несводи­мо только к утверждению абсурда. Так, Камю, дав образ-символ абсурдного бытия в «Мифе о Сизифе», утверждал там же, что человек, противопоставляя абсурду жизни абсурд собственного поведения, в конечном итоге выигрывает схватку с «богами» и придает бытию смысл.

Теоретическую модель, освещенную, правда, авторской иро­нией, до конца последовательной концепции мира как хаоса, в котором ничто не обязательно и ничто не исключено и который более чем успешно сопротивляется попыткам его познать, дал философ-фантаст Р. Шекли в романе «Обмен Разумов», назвав ее Искаженным Миром, который на самом деле есть лишь проекция идеи хаоса на мир реальный:

«Помни, что в Искаженном Мире все правила ложны, в том числе и правило, перечисляющее исключения, в том числе и наше определение, подтверждающее правило.

Но помни также, что не всякое правило обязательно ложно, что любое правило может быть истинным, в том числе данное правило и исключение из него.

Некоторые считают высшим достижением интеллекта откры­тие, что решительно все можно вывернуть наизнанку и превра­тить в собственную противоположность. Исходя из этого допуще­ния, можно поиграть во многие занятные игры; но мы не призываем вводить его в Искаженном Мире. Там все догмы одинаково произвольны, включая догму о произвольности догм.

Не надейся перехитрить Искаженный Мир. Он больше, мень­ше, длиннее и короче, чем ты. Он недоказуем. Он просто есть.

То, что есть, невероятно, ибо все отчуждено, ненужно и гро­зит рассудку».

Таковы основные концепции миропорядка, наблюдаемые в различных культурах. Рассмотрим теперь представления и концепции, выявляющие место человека в мире. Они должны отвечать на два основных вопроса: во-первых, может ли человек постигнуть закономерности миропорядка и нужно ли ему это, и, во-вторых, какова должна быть его поведенческая стратегия в мире в соответствии с объективными законами и своими познавательными возможностями (или без такового соответствия). Первый вопрос носит гносеологический характер, второй — практический и этический.

Еще по теме:

Литературный музей
Музей открыт 26 апреля 1999 года. Создан на основе коллекций Белгородского Государственного историко-краеведческого музея. Литературный музей - это и новый культурно-образовательный центр Белгорода и новый научный центр по изучению творче ...

Культурология в системе гуманитарных наук и ее значение в процессе гуманитаризации высшей школы
Повсеместный интерес к культурологической проблематике с одной стороны, интенсифицирует научный поиск в этой области; с другой, делает неясными, расплывчатые очертания, самого предмета исследования. Как правило, культурологию определяют ...

Скопинская керамика
Скопинская керамика как народный художественный промысел получила известность со второй половины девятнадцатого века. Археологические исследования подтверждают, что в 12 веке в районе города Скопина, Рязанской области, уже существовал гон ...