Мир и человек в культурологических представлениях

Противоположные представления о человеке как о ничтоже­стве также возникли в античности, в теориях киников (самый известный и последовательный из них — Диоген); Платон же вообще давал человеку издевательское определение «Двуногое животное без перьев». Далее европейское Средневековье пред­ставляет нам данную тенденцию в полном ее развитии, что свя­зано с безусловным господством в идеологическом мире христи­анства с его бесспорным тезисом о ничтожестве человека перед Богом. (Заметим между прочим, что подобные представления о человеке вообще свойственны всем монотеистическим религи­ям.) В дальнейшем представления о человеке как о ничтожестве периодически возникали в разных культурных системах, напри­мер в русском романтизме. Так, Батюшков очень хорошо осозна­вал ничтожество человека перед вечностью:

Шуми же ты, шуми, огромный океан!

Развалины на прахе строит

Минутный человек, сей суетный тиран,

Но море чем себе присвоит?

Тенденция видеть человека «малым» очень сильно проявилась в литературе зарубежного и особенно русского декадентства на рубеже XIX—XX вв. Ей отдали дань и Л. Андреев, и Саша Черный, и З. Гиппиус, и даже Блок, который вообще-то не склонен был видеть человека ничтожеством. Настроения такого понимания человека очень точно выразил Ф. Сологуб:

В поле не видно ни зги.

Кто-то зовет: «Помоги!»

Что я могу?

Сам я и беден и мал,

Сам я смертельно устал,

Как помогу?

В культуре XX в. эти представления еще не раз отзовутся в разных культурных системах — от безнадежного пессимизма Ж.-П. Сартра (сборник «Стена») до иронического осмысления этой проблемы у Вен. Ерофеева, которому принадлежит между прочим, следующее примечательное рассуждение: «О, если бы весь мир, если бы каждый в мире был бы, как я сейчас, тих и боязлив и был бы так же ни в чем не уверен: ни в себе, ни в серьезности своего места под небом — как хорошо бы! Никаких энтузиастов, никаких подвигов, никакой одержимости! — всеобщее малодушие. Я согласился бы жить на земле целую вечность, если бы прежде мне показали уголок, где не всегда есть место подвигам. «Всеобщее малоду­шие» — да ведь это спасение от всех бед, это панацея, это предикат величайшего совершенства!» («Москва — Петушки»).

Рассматривая вопрос о величии и ничтожестве человека в раз­ных культурологических представлениях, следует учитывать и то, что нередко решение этого вопроса находится в связи с тем, какой именно человек имеется в виду. Великим или соответствен­но ничтожным может представляться не человек вообще, а человек, наделенный определенными качествами: например, пролетарий (в противовес «буржую»), аристократ (по отношению к плебею), белый человек (в отличие от «цветных») и т.п. Все это несколько осложняет анализ указанной проблемы.

Так как на практике человеку свойственны как величие, так и ничтожество, то нередки представления и концепции, отражающие эту диалектику. Приведем два примера из русской классической литературы. Пушкин, скажем, мог написать о человеке так: «Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей» или: «На всех стихиях человек — тиран, предатель или узник». Но именно ему принадлежат и такие строки: «Самостоянье человека — залог величия его».

Другой пример — из Чехова. Этот писатель очень хорошо знал и не раз показывал в своих рассказах и пьесах, как низок и подл может быть человек, но он знал и высокую цену человеку, что проявилось, например, в его некрологе Н.М. Пржевальскому. О людях этого типа он писал: «Их идейность, их благородное че­столюбие, имеющее в основе честь родины и науки, их упорство, никакими лишениями, опасностями и искушениями личного сча­стья непобедимое стремление к раз намеченной цели, богатство их знаний и трудолюбие, привычка к зною, к голоду, к тоске по родине, к изнурительным лихорадкам, их фанатическая вера в христианскую цивилизацию и в науку делают их в глазах народа подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу». При этом интересно, что не только подвижники и люди подвига были для Чехова достойными уважения, но и люди простые, обык­новенные, коль скоро в них проявлялись порядочность, трудолю­бие, чувство собственного достоинства: «Не нравится мне одно, — писал Чехов брату, — зачем ты величаешь особу свою «ничтож­ным и незаметным братишкой» . Ведь ты не мошенник, честный человек? Ну и уважай в себе честного малого и знай, что честный малый не ничтожность».

Еще по теме:

В. Борисов-Мусатов
К наиболее значительным явлениям искусства рубежа XIX-XX вв. наряду с деятельностью Серова и Врубеля принадлежит творчество В.Э. Борисова-Мусатова (1870-1905), которое возвышается над обозначившейся к началу XX в. односторонностью петербу ...

Первые приобретения. «Церера» и «Флора»
Зимой 1707—1708 гг., появились первые статуи и бюсты в Летнем саду. Современники едины и том, что они были привезены из Польши. Однако, скорее всего, под Польшей здесь подразумевалась нынешняя Западная Украина, где находился весной 1707 ...

Музей Святителя Иоасафа
Музей открыт в 1999 г. как филиал БГИКМ. В экспозиции музея предполагается разместить 6огато иллюстрированный материал из жизни Святителя Иоасафа от его рождения до преславной кончины и подлинные вещи, принадлежавшие Святителю. Часть экс ...