Мир и человек в культурологических представлениях

Если случай воспринимается как проявление неподвластных человеку высших сил (судьбы, рока, непостижимой воли верхов­ного существа и т.п.), это ведет в конечном счете к абсолютному фатализму, рассмотренному выше. Однако гораздо чаще случаи воспринимается применительно к человеку как удачное или неудачное стечение обстоятельств. При этом складывается непоследовательное и даже беспринципное, но очень удобное миросозерцание, согласно которому судьба человека определяется как равнодействующая двух сил: удачи (случая) и собственной воли человека. Счастливый случай надо ловить, надо уметь его использовать, а из неудачного стечения обстоятельств (неблагоприятного случая) надо тоже уметь выйти с наименьшими потерями. Такой подход к жизни во многом соприкасается с Основной концепцией.

Типичной формой проявления этой концепции является психология азартного, но в то же время расчетливого игрока, который в нужный момент «пасует», а в другой идет на разумный риск, полагаясь более на свои силы, но обязательно рассчитывая и на удачу. (Разумеется, такая психология свойственна не только игрокам в карты или рулетку, но и вообще людям, которые в большей или меньшей степени разделяют девиз «Что наша жизнь? — Игра!». Типичным проявлением такой поведенческой стратегии могут служить действия лермонтовского Печорина в повестях «Княжна Мери» и «Фаталист».)

Не менее типичной для данной концепции является и психология крайней беспечности, расчета на «авось», на счастливый случай и неожиданную удачу, на везение — здесь собственные усилия человека минимальны, но все же такую поведенческую стратегию не сведешь к фатализму. Такого рода представления о жизни весьма свойственны традиционному русскому менталитету, примеров чему немало в нашей литературе. Так, один из героев Лескова говорит: «Научитесь от меня, как вот я уповаю: ведь я уже четырнадцатый год со службы изгнан, а все водку пью. Совсем порой изнемогу — и вот-вот уже возроптать готов, а тут и случай, и опять выпью и восхвалю».

Вероятно, читатель уже заметил, что в разных представлениях о месте человека в мире значение человека понимается по-разно­му: он видится то великим, то ничтожным, то «средним». Эти представления о человеке восходят ко временам складывания, формирования культуры. С одной стороны, человек не мог не осознавать свою беззащитность и «малость» перед силами природы, которые неизмеримо превышали его собственные силы. С другой стороны, человек, побеждая природу в тех или иных случаях (на­пример, на охоте, или овладевая огнем, или приручая животных), постепенно воспитывал в себе самоуважение. В дальнейшем развитии культуры наблюдаются все три тенденции.

Так, тип, который можно обозначить словами Горького «человек — это звучит гордо», впервые возник в античности, в философии и литературе Древней Греции. Именно там впервые про­звучали фразы: «Много на свете чудных сил, но сильнее человека нет» (Софокл), «Человек есть мера всех вещей» (Протагор) и т.п. Представления о величии человека воплотились в создании худо­жественных образов героев, бросающих вызов богам и побеждаю­щих чудовищ (подвиги Геракла, Эдип, разгадавший загадку Сфинкса, герои «Илиады» и т.п.). Впоследствии этот тип получил полное развитие в культуре европейского Возрождения (Рабле, Сервантес, Шекспир, Леонардо да Винчи и др.) и Просвещения (Руссо, Дидро, Вольтер и др.). В дальнейшем эта тенденция в по­нимании человека не прерывалась, становясь в тех или иных куль­турах преобладающей. Например, в начале XX в. в связи с каче­ственным скачком в развитии науки и особенно разного рода технологий, позволявших побеждать природу, человек прослав­лялся как властелин мира, которому все подвластно — особенно сильна эта тенденция была в культуре США и России, где к «тех­нологическому» превосходству человека над природой присоеди­нялось еще представление о человеке как о свободной личности. Именно поэтому здесь проявлялся своего рода гиперболизм: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», «Мы смиряем и горы, и реки, время сказок пришло наяву», «Как человек стал велика­ном» (последнее — название книги М. Ильина и Е. Сегал, которая повествует о расширении технологических возможностей челове­ка и его победах над силами природы и которую очень тепло при­нял Горький). Но вообще-то в XX в. в разных культурах были раз­ные основания уважать человека и ставить его чрезвычайно высоко: и социальные достижения (культура СССР), и его нравственный потенциал (Камю, Фолкнер, Булгаков), и его «суперменство» (культура США), и многое другое.

Еще по теме:

Исторические факторы формирования деструктивных политических систем
Никому не секрет, все развалы, которые были спровоцированы со стороны, является ни чем иным как желанием установить, свою власть, подчинить сознание людей на легко управляемые психотипы потребителей или как в древние времена – превратить ...

Прически
Короткая стрижка уверенно вошла в женскую моду. Короткие волосы у девушек стали олицетворением перемен, новой жизни. Популярными были признаны стрижки "а-ля гарсон", "буби-копф". Прическа "буби-копф" выполня ...

Положение города по социально-культурной сфере в Российской Федерации
Культура нашего города — это многоликое и многогранное явление, в ней как в зеркале отразилась судьба молодого города, выросшего за три последних десятилетия до второго по значимости промышленного и культурного центра в республике. Молод ...